История Украины

[Gosha]

Уильям Аллен и его книга в свете Европейской Исторической науки:
Британский ученый, работник дипломатической службы, политик и бизнесмен, Уильям Эдвард Дэвид Аллен провел тщательный геополитический анализ украинского региона от Киевской Руси до начала Второй мировой войны. Развитие Украины и ее спорные границы могут быть поняты только при рассмотрении отношений между ею и Литвой, Польшей, Австро-Венгрией, Скандинавскими странами, Османской империей, монгольскими ханствами в Крыму, казаками и гетманами и, конечно, царской Россией, а позже между Германией и Советским Союзом. История Аллена интересна в плане национального вопроса, который терзает многонациональные империи, включая все соседние государства Украины прошлого и настоящего, и который до сих пор является причиной напряженности на Украине.
 
Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина

Н.М., наполовину украинке, наполовину ангелу
Сила и гордость — ее облаченье, Не страшно грядущее ей.
И добрые, мудрые фразы Слетают с ее языка.
Так дайте ж ей плод,
Что взрастила она,
И собственный труд Пусть прославит ее.
Пословицы.

Речной мир и Киевская Русь (до 1240)

Влияние географического фактора на русскую историю

Россия — страна многочисленных рек. Однако тот факт, что все водные артерии Восточно-Европейской равнины впадают во внутренние моря или в моря, скованные льдом, наложил свой отпечаток на всю историю России. Великие реки Сибири впадают в Северный Ледовитый океан, Двина, текущая на северо-запад, — в Балтийское море. Южные реки Днестр, Днепр и Дон несут свои воды в Черное море, которое соединяется со Средиземным двумя узкими проливами, разделяющими Европу и Азию. Величайшая европейская река России Волга впадает в Каспий, крупнейшее озеро Азии.

Именно густая речная сеть Восточно-Европейской равнины и помогла населявшим ее племенам объединиться в общее государство. На русских реках практически нет порогов — самыми крупными были днепровские. Реки широки и медленно текут по обширной плоской равнине. Для того чтобы эти природные артерии превратились в единую систему коммуникаций, необходимо было только одно — приложить человеческий труд. Реки России текут в меридиональном направлении, поэтому ее торговые пути проходили с севера на юг и обратно. Речной путь из Черного моря в Балтийское был известен средиземноморским купцам еще с самых древних времен. Однако густая речная сеть, способствовавшая единому и упорядоченному развитию жизни на Восточно-Европейской равнине, позволяла многим степным завоевателям безо всяких помех вторгаться в ее пределы. Поэтому древняя история этой равнины представляет собой целую серию сменявших друг друга нашествий с востока, запада и севера, а также смешение самых разнообразных влияний. Культуры стран, возникавших на этой равнине, привносились извне и, как свидетельствуют древнейшие источники, были результатом смешения культуры завоевателей, обычно весьма немногочисленных, с культурой покоренных ими местных жителей. Именно так, вне всякого сомнения, возникли средневековые государства Великого Новгорода и Киева, где скандинавские воины и купцы подчинили себе славянское население, находившееся на примитивном уровне развития.

Третьим, самым молодым по времени культурным влиянием в средневековой России стало влияние Москвы. Близость Волги, тесные связи Великого княжества Московского с Золотой Ордой и Монголией, а также влияние ислама придавали особенно мрачный, консервативный оттенок возрождавшейся русской государственности. «Азиатский» характер этой третьей русской культуры очень резко контрастировал с «западной» предприимчивостью «балтийского» Новгорода и «средиземноморским» великолепием южного Киева.

Главным путем, по которому на север проникало влияние Востока, являлась Волга. Культура Хазарского царства, существовавшего в VIII в., испытывала очень сильное влияние персидской, арабской и еврейской культур. Примитивные же племена Волжского бассейна, как подчеркивал Ключевский, находились под влиянием финно-угров. В XII в. меря, весь, чудь и другие исконные жители этих мест были покорены суздальскими князьями. Новая Россия, которая возникла в Великом княжестве Московском и впервые в истории сумела подчинить себе всю речную сеть Восточно-Европейской равнины изнутри, очень сильно отличалась от Киевской и Новгородской Руси, поскольку имела гораздо меньше славянских и европейских элементов.
Меридиональным тенденциям русской истории, опиравшимся на речную сеть, противостояли широтные, простиравшиеся с востока на запад. Восточно-Европейская равнина не имеет гор на северо-западе и безо всяких преград тянется от берегов Балтийского моря до Карпат на западе и до Арало-Каспийской зоны пустынь, доходящей до Тянь-Шаня и Хингана, на юго-востоке. Поэтому еще сравнительно недавно великие державы Средневековья Польша и Швеция оказывали сильное давление на неустоявшиеся границы других государств Европы.

В древние времена германцы, двигаясь на восток, дошли до берегов Черного моря, и южнорусскими землями целых два столетия управляли готы. На востоке, из пустынь Внутренней Азии, одна за другой накатывались волны нашествий алтайских народов. Вторжение гуннов и аваров в степи Причерноморья, через которые эти народы прошли на своем пути в Центральную Европу, по своим масштабам не уступает монгольским завоеваниям XIII в. Монголы фактически стали последним алтайским народом, который закрепился на Восточно-Европейской равнине прочнее других и на более длительное время. Это объясняется тем, что они усиливали свою беспощадную военную машину умением управлять покоренными народами, которому их научили китайцы и персы.

Таким образом, русские земли всегда были открыты для вторжений с запада и юго-востока. Это порождало хроническое состояние нестабильности и неуверенности в своей безопасности, которое оказало влияние на весь ход русской истории. Неустойчивость границ и частые вражеские нашествия создали в России сложные национальные проблемы. Русское государство московских царей покоилось на реальном географическом единстве, а его создание явилось естественной реакцией на ослабление давления с востока. Но государство, которое первые Иваны слепили из славянских, финских и татарских народов, никогда не отличалось национальным единством. Безгранично расширившись вовне, в ответ на враждебное безграничное давление изнутри, Российская империя сумела поглотить славянские и неславянские народы, которые исторически тяготели к другим регионам и подчинялись культурным влияниям других стран.
 
Южная Россия до прихода славян

До прихода славян южнорусские земли населяло множество разных народов. В доисторический период (то есть до появления письменности) здесь процветали разные культуры. Веер рек, раскинувшийся с востока на запад у Черного моря, в который входили Кубань, Дон, Днепр, Буг, Днестр, Прут и Дунай, орошал обширную равнину, которая соединяла азиатский мир с трансдунайским и средиземноморским. В разные периоды истории на всем пространстве от Кавказа до долин верхнего Дуная возникали различные культуры. Общий культурный фон, порождавший единые формы и способы, не всегда, конечно, означал наличие национального единства. Сохранившиеся до наших дней останки людей разного физического типа, а также погребальные обычаи свидетельствуют о том, что сюда мигрировали и здесь проживали самые разные народы.

Первый исторический период в Южной России начался с греческой колонизации, корни которой уходят в VIII в. до н. э. Греки, поселившиеся здесь, вне всякого сомнения, были наследниками древних понтийских талассократий: минойской и микенской. XI, XII и XIII главы «Одиссеи» и легенда об аргонавтах говорят нам о существовании в этих краях более древних культур. Это подтверждается и многочисленными археологическими находками на Кубани.

Греческую понтийскую цивилизацию подробно описали Миннс и Ростовцев. Греки, поселившиеся на северных берегах Черного моря (Понт), обнаружили, что южнорусские степи принадлежали скифам, которые, вероятно, представляли собой аристократию алтайских кочевников. Они говорили на языке алтайской группы и относились к иранской культуре; они подчинили себе множество народов, многие из которых занимались земледелием. Под патронажем скифских вождей расцвело замечательное искусство, возникшее под влиянием греческой, иранской и верхнеазиатской культур. Экономика скифов, основанная на скотоводстве и земледелии, дополняла экономику греческих городов-государств, и в течение нескольких веков греческие колонии и скифские вожди Северного Причерноморья богатели за счет процветавшей торговли между степью и средиземноморскими странами. От поставок скифского зерна зависели даже Афины, особенно в годы Пелопоннесской войны. Понтийский регион играл важную роль в политике всего эллинского мира. Пейскер утверждал, что огромная потребность Греции в зерне заставляла кочевников-скифов продавать грекам весь урожай пшеницы, собранный народами Северного Причерноморья, которые им подчинялись. Он подчеркивал, что Геродот объединял под именем «скифы» самые разные племена — кочевые и оседлые, которые имели, очевидно, разное происхождение. Эти племена выращивали зерно «не для питания, а для продажи», и Пейскер не сомневался, что среди этих сельскохозяйственных племен находились и славяне.

Расцвет понтийских городов пришелся на IV в. до н. э., когда Боспорское царство, державшее под своим контролем Керченский пролив (Киммерийский Боспор), закупало зерно, выращенное на полях Придонья и Кубани, и держало в своих руках транзитную торговлю между племенами Северного Причерноморья и народами внутренних районов Азии. Другие города тоже сосредоточили у себя огромные богатства и были населены людьми самых разных племен: Тир — на Днестре, Ольвия (современная Одесса) — в устье Буга, Херсонес Таврический (Севастополь) — в Крыму, Танаис (Азов) — в устье Дона.

Народы, обитавшие по берегам Понта, степные племена, жители греческих городов-государств и владыки Анатолии на короткое время были объединены Митридатом VI Евпатором. Историк Рейнах поведал нам о грандиозных замыслах Митридата, который в ту пору, когда Ганнибал уже потерпел поражение на Западе, еще мечтал завоевать Восток. Однако сделать это Митридату не удалось, и наследниками греческих владений в Северном Причерноморье стали римляне. К тому времени эллинско-скифский союз уже распался. Во II в. до н. э. сравнительно долгий мир в степи был нарушен вторжением кочевых сарматов, которые говорили, вероятно, на языке иранской группы и жили восточнее Дона. Их потомками являются, по-видимому, осетины Центрального Кавказа. Согнав скифов с принадлежавших им земель и поглотив их, дикие сарматы двинулись по степи на запад. Древнее экономическое единство южнорусских земель распалось. Жители Херсонеса, Ольвии и Тира теперь могли чувствовать себя в безопасности только под защитой мощных крепостных стен и римского гарнизона. В I–II вв. Римская империя вела борьбу с сарматами на Дунае, которая потребовала напряжения всех ее сил. Победа Траяна над этими варварами была увековечена в барельефах, которые украсили колонну Траяна в Риме — на ней можно увидеть изображение сарматов.

В течение II и III вв. сарматов разбили германские готы и герулы. Боспорское царство пало; Херсонес Таврический был окружен, а Тир и Ольвия — разрушены. Царство готов просуществовало два века и «стало единственным некочевым образованием в истории степи». В конце IV в. в движение пришли азиатские орды. Готов разгромили гунны — первые алтайские племена, которые вторглись в страны Древнего мира. За ними пришли болгары, авары, хазары, мадьяры, печенеги, кипчаки и монголы. «Подобно бурану, свирепой степной буре, эти орды сметали с насиженных мест своих предшественников и гнали их на цивилизованные страны Европы, истребляя живших в степи славянских крестьян. Они прошли через зону лесостепи, грабя и убивая ее население, поэтому славянам пришлось покинуть эти земли и переселиться в Полесье» (Миннс Э.Г. Скифы и греки в Южной России).
 
Происхождение славян

С доисторических времен до XV в. кочевники играли решающую роль в истории Южной России, а в Центральной Европе их жестокие опустошительные набеги влияли на течение европейской истории в V–XIII вв. Многие проблемы современной Европы зародились еще в те времена, когда орды азиатских кочевников вторгались в пределы славянских и германских государств.
Пейскер в своем блестящем труде «Кембриджская история Средневековья» сравнивал два расовых источника, сочетание которых сформировало население России и большей части Центральной и Юго-Восточной Европы.

«Кочевники азиатского происхождения, — по мнению Пейскера, — относятся к алтайской ветви урало-алтайской расы…

Все говорит о том, что местом возникновения племен конных кочевников являются Турано-Монгольские степи и пустыни. Именно они своими гигантскими размерами, неслыханной суровостью климата, невозможностью пасти скот летом, соленой растительностью, кормящей бесчисленные стада, и, прежде всего, неразрывными экономическими связями с далеким, обильным травой севером, — именно они породили народ с неискоренимыми привычками конных кочевников».

В отличие от алтайских кочевников славяне всегда были мирными земледельцами и становились неизбежными жертвами азиатских конных грабителей, а также скандинавских речных пиратов и торговцев. По мнению Прокопия, славяне считались не злобными и дурными людьми, а, скорее, безобидными и наивными. Морис писал о них так: «Они легко переносят жару, холод, сырость, отсутствие одежды и голод и по-дружески относятся к чужеземцам». Адам из Бремена указывал, что не встречал более гостеприимных людей, чем померанские славяне.
Вместе с балтами (литовцами, латвийцами и древними пруссами) славяне входили в балтославянскую группу индоевропейской семьи. Их язык имел много общего с германскими и иранскими языками: «Разделение балтославянского языка на древнебалтийский и древнеславянский, а потом древнеславянского на славянские языки было вызвано, с одной стороны, изоляцией различных племен друг от друга и, с другой, — взаимной ассимиляцией и влиянием связанных между собой диалектов и несвязанных языков. Дело здесь не только в общей генеалогии, но и в особенностях исторического и политического развития».

Вопросу о том, где находилась родина славян, посвящено множество книг. Пейскер разделяет точку зрения польского ботаника Ростафинского, основанную на данных биогеографии, свидетельствующих о том, что отделение славян от балтов произошло еще в доисторическую эпоху в районе Полесья. Это была огромная заболоченная равнина, образующая неправильный треугольник, в вершинах которого находятся современные города Брест-Литовск, Могилев и Киев.

Первоначально славяне, как и германцы, не имели общего имени; по мнению Пейскера, правильнее называть славян словенами (единственное число — словенин); вероятно, это название означало «жители словы». Другая версия гласит, что название «словене» произошло от существительного «слово», в противовес славянскому наименованию «немец», которое означало «немого человека», не понимавшего, о чем ему говорят. Название «словене» относилось первоначально лишь к одному из крупных племен. Восточные римляне сначала вошли в контакт с частью этого племени и назвали все другие славянские племена, обитавшие севернее Дуная, «склавенами» или «стлавенами».

Пейскер показал нам, как природные условия солончаковых пустынь Азии сформировали дикого конного кочевника. И подобно тому, как этот кочевник был сыном и продуктом аридных пустынь, так и славянский рыбак-крестьянин стал сыном и продуктом заболоченных лесов: «Славянин и конный кочевник, как и земли, где они родились, представляют собой две полные противоположности, и лишь по убийственной иронии судьбы они сделались соседями. Первый представляет собой мягкую наковальню, второй — крепкий как сталь молот. Когда же в игру вмешался еще один, не менее тяжелый, молот (германский), наковальня оказалась полностью расплющенной» (Пейскер Т. Кембриджская история Средневековья. Т. I. Гл. XII: Азиатский фон). Но мне кажется, лучше было бы употребить другое сравнение: стальной молот, твердая наковальня и мягкое железо между ними.

Пейскер проанализировал фундаментальное отличие германской экспансии от славянской: «Сухие и сравнительно плодородные лесные земли богаты пригодными для обработки почвами, поэтому перенаселить их очень трудно. Вот почему люди создают в таких местах общества и государства. Но у болота примитивный человек не может отвоевать ни фута земли: он осушает его, создавая запруды и превращая мелкие речушки в большие пруды, изобилующие рыбой. Поэтому по мере того, как участки обрабатываемой земли сокращаются, население скучивается в одном месте. Сухие лесные земли делают тех, кто на них живет, сильнее, зато на заболоченных землях люди постепенно вырождаются. Однако лесные почвы нельзя эксплуатировать бесконечно: если, сняв урожай, на поля не вывозят навоз или не оставляют их под паром, — иными словами, если почва истощается, — то прокормить растущее население она уже не может, что порождает миграцию или захват соседних земель.

Миролюбивые обитатели болот не могут никого завоевать и лишь постепенно переселяются туда, где им не оказывают сопротивления. В этом-то и заключается разница между экспансией германцев и экспансией славян. Германская экспансия была взрывчатой, как вулкан, славянская же напоминала медленное просачивание или медленное затопление соседней территории. Некоторые германские племена покинули свою родину: в поисках нового дома они сгоняли со своих земель соседей, а те, в свою очередь, сгоняли своих, и так продолжалось до тех пор, пока в движение не пришло все полушарие и не разбились на кусочки многие сильные государства, не погибли могучие народы и не распалась даже Римская империя.

А что же славяне? Они заняли и густо заселили гигантские территории, а летописи этого даже не заметили. И сейчас мы задаем себе вопрос: как же это могло произойти столь бесшумно и откуда взялись бесчисленные миллионы славян?»

Таким образом, славяне появились на исторической арене во время Великого переселения народов — их земли завоевывали и разоряли германцы; алтайские кочевые народы тоже убивали славян и сгоняли их задолго до IX в. К тому же обитатели заболоченных лесов, которые тянулись по берегам великих рек, страдали от набегов скандинавских пиратов. В это время начали возникать германо-славянские и алтайско-славянские государства. В III в. появилось Германское государство на Днепре. Но алтайские народы создавали великие империи и тащили за собой согнанных с насиженных мест славянских крестьян в Центральную и Юго-Восточную Европу. В V в. от берегов Дона до нижнего Рейна простиралась империя гуннов; в VII в. от Балтийского моря до Пелопоннеса господствовали авары. Центральной Европой, лежавшей между Адриатическим и Эгейским морями и Карпатами, сменяя друг друга, владели сначала болгары, а потом и мадьяры. Но от великих алтайских империй, канувших в Лету, остались многочисленные славянские племена, которые они с собой привели, создавшие земледельческие государства на землях, отвоеванных кочевниками у римлян и германцев.

Пейскер пишет, что в Аварской империи и правящий класс аварских кочевников, и их язык были поглощены покоренными ими славянами и даже после ее гибели представители этого класса продолжали существовать под славянскими именами. Аналогичное социальное явление мы увидим позже и в Варяжско-Скандинавской империи, выросшей на землях Южной России.
Первые славянские государства Центральной Европы появились после крушения Аварской империи в первом десятилетии VII в. Она погибла в результате восстания славянских земледельческих масс. Эти государства возглавляли крестьянские вожди; известно, что первые короли Словенской Каринтии, а также богемские Пржемыслы и польские Пясты были выходцами из крестьян. В самых разных географических условиях, подвергаясь разнообразным культурным влияниям, смешавшись с соседними народами, западные славяне превратились в европейцев и образовали отдельные нации. А тем временем племена, которым удалось спастись от великого алтайского нашествия и отсидеться в болотах и лесах на берегах своих рек, размножились и расселились по широким нетронутым равнинам России, определив ее судьбу.

В VII в., после свержения Аварской империи в Центральной Европе, племена восточных славян расселились по берегам Днепра. В следующем веке они заняли долины его притоков вплоть до верхнего течения Западной Двины, а к началу IX в. полностью освоили озерную область, которая в будущем превратилась в Новгородскую землю.